После того подобия поцелуя Какаши не стал больше нагружать Саске своим присутствием и оставил его распоряжаться собственной персоной самостоятельно, кинув на стол ключи от машины (в этих местах останавливать и проверять документы у крутых тачек дураков нет) и охотничий билет с расплывчатой формулировкой «на предъявителя». Рядом располагалось отличное охотничье угодье, сберегающее для охотников не только лис и зайцев, но и дичь покрупнее. Захочет – воспользуется, нет – значит, в его распоряжении коньяк и время попросту отдохнуть.
Сам Какаши ушел наверх, в спальню, имеющую форму неправильной пирамидки из-за срубов крыши. Наверху было теплее, шкур здесь было больше, да и площади поменьше.
Запирать дверь он не стал. Было желание напиться в дым, но вряд ли получилось бы, поэтому Какаши оставил всякие надежды нажраться и просто завалился на жесткую широкую кровать со стаканом коньяка в руках.
Некоторое время он бездумно смотрел в потолок, проводя языком по все еще саднящим губам. Звукоизоляция в доме была отличная – захотел бы, не услышал шума отъезжающего автомобиля, так что дальнейшие действия Саске остались для него тайной.
Постепенно алкоголь стал согревать расслабленное тело, сердце забилось тяжелее, а голове стало легче.
Цедя коньяк, Какаши думал о том, что слишком стар для романтических задумок на тему внезапного единения столь разных душ, да и воротило от этой идеи – никто никому не доверяет, никто ни о ком ничего не знает, а на таинственность предначертания могут полагаться только институтки.
И все же. Повернувшись набок, Какаши поставил стакан на столик и прикрыл глаза. И все же было бы куда лучше позволить себе подумать об этом парне иначе – по-человечески, что ли... Какаши Саске не боялся – терять-то нечего. Не жалел. Не хотел удерживать. Много было «не», и среди них возникало предательское «а вдруг?».
За окном начали сгущаться сумерки, и Какаши вдруг ощутил острое предчувствие неминуемой смерти. Вздрогнул и обнаружил, что задремал, размышляя. И разбудило его именно это страшное ощущение, и легкий стук начавшегося вечернего дождя.
Старость не радость, маразм не оргазм, решил Какаши, переворачиваясь на спину. Хотя, какая там старость в его-то тридцатку с хвостиком? Пусть нехилым таким хвостиком, но все же...
И все же, проживая на войне год за двадцать, Какаши теперь чувствовал себя очень и очень старым. Оттуда и зловещие предчувствия, наверное.
Вздохнув, он медленно, со вкусом потянулся, поднялся к кровати и вышел на лестницу, прислушиваясь.

С полчаса просидев практически неподвижно и осилив-таки свой коньяк, слегка из-за этого захмелев, Саске, естественно, заскучал - и в результате этого отправился бродить по дому, справедливо рассудив, что, раз его оставили в одиночестве, то он точно предоставлен самому себе. Успел перекусить на кухне, соорудив из прихваченных в магазине продуктов некое подобие легкого обеда, исследовал дом и окрестности...
Сейчас он стоял у распахнутого окна и курил. Курил совершенно бездумно, не напрягаясь по поводу того, что происходило, разве что на автомате прислушиваясь к звукам вокруг себя - не идёт ли кто за спиной.
Отсутствие Какаши настораживало, но и только. Напивался ли он в одиночестве, дрочил, просто улегся спать - это Саске не интересовало. Впрочем, ему постепенно становилось скучно, ведь плеер он оставил дома, а джинсы для тренировки были неудобны.. и где тут потренируешься, в раскисшей грязи в саду? Да и, не до конца еще протрезвев, он чувствовал себя разбитым и расслабленным, поэтому жадно вдыхал сырой холодный воздух, чредуя его с терпким дымом сигареты, пытаясь хоть так вернуться к привычному состоянию.
Наверху негромко скрипнула дверь, Саске обернулся, зажав в зубах сигарету, тут же погасшую под порывом ветра. Чертыхнувшись по-прежнему сквозь зубы, полез в карман за зажигалкой, потом, передумав, выкинул сигарету к черту и направился наверх. Нет так нет, в маленькие знаки судьбы он верил, и сейчас щурился в темноте, решив не искать выключатели, а сориентироваться так. У него неплохо получалось - в абсолютной темноте он бы ничего не увидел, конечно, но сейчас слабого серого почти, рассеянного света ему хватало, чтобы без проблем подниматься.

Какаши сразу понял, что дальше ворот Саске так и не ушел. Прислонившись к стене плечом и чувствуя ее шершавую поверхность, Какаши смотрел на плохо очерченный полутьмой силуэт Саске и белое пятно его руки, скользящей по перилам. Зрение явно подводило – раньше Какаши смог бы рассмотреть каждую впадинку на этой небольшой кисти.
Подняв голову и проверив алые огоньки камер, Какаши снова перевел взгляд на Учиху.
Есть в этом что-то – никуда не торопиться, зная, что против задуманного желания все равно уже можно ставить галочку в клетке «выполнено».
- Иди сюда, - негромко сказал он, ориентируя Саске на нужную ему дверь – на этаже находилось еще несколько комнат.

Двигался он почти неслышно, по привычке. Но дураком он не был, и камеры, которые не слишком-то были скрыты, заметил - и это ему чертовски не понравилось. Впрочем, это можно было довольно просто решить. Как минимум двумя способами.
- Тут тихо, — заметил он суховато, в этой фразе можно было услышать что угодно - от "интересно, сколько километров от города?", "интересно, есть ли тут кто-нибудь поблизости?", "интересно, почему ты, Какаши, ничего не делаешь?" до простой констатации факта — да, тут тихо. Спокойно.

- Да, - согласился Какаши, - тихо.
Хотя сам он различал еле слышный шорох дождя, стучащего по черепичной крыше. Острый слух – компенсация людям с плохим зрением.
- Саске, - позвал он, не двигаясь ему навстречу и не отступая назад, в комнату, где широкая кровать пресекла бы всякие возможности задать интересующий Какаши вопрос. – Что ты будешь делать, если получишь травму? Если окажешься бесполезным там, где раньше был полезнее всего? Стрелять сможешь только по поставленным в пяти шагах банкам, а драться только в спортзале, где каждый будет предупрежден, что тебя нельзя кантовать? О чем ты будешь думать?
Странно, подумал про себя Какаши, я давно должен был найти ответы на эти вопросы, но так и не нашел, и теперь надеюсь на ответ Саске.

- Загнанных лошадей, - пожал плечами парень, прижавшись плечом к стене, скрестив руки на груди в привычном отрицающем жесте. - пристреливают. Не допускать.
Насколько хорошо Саске управлялся со своим телом, настолько же сильно он и был от него зависим, то подчиняя его себе, то вынужденный обращать внимание на малейшие изменения. Человек сугубо физичный, он не представлял себе своей жизни без руки, ноги или даже глаза, и не хотел представлять себе такое. Подобная перспектива его почти пугала... впрочем, возможно, именно поэтому он лез на самые опасные задания, чтобы если что - так сразу, не мучаясь. Юноша остро взглянул на Какаши - к чему подобные, почти личные вопросы? Явно не от интереса к глубокому внутреннему миру.

- Пристреливают, - хмыкнул Какаши, - ты забываешь об инстинкте самосохранения. И у меня, и у тебя он будет покрепче лошадиного. Мы этого просто не допустим.
Он выпрямился.
- Ладно, - помедлив, сказал он. – Пойдем. Лестничные задушевные разговоры еще никому на пользу не шли.
И первым перешагнул через порог спальни.
- Я решил тебе отсосать, - будничным тоном продолжил он, не оборачиваясь. – Нужен душ – направо по коридору.

В первую секунду Саске не поверил своим ушам.
'Он напился, что ли?.. Хренов любитель неожиданностей!'
Всё же, сколько бы парень ни изображал из себя пресыщенного жизнью и многоопытного молодого мужчину, ему, в конце концов, было только семнадцать, о чем пришлось вспомнить. Виду он не подал, конечно, но кровь, горячо прилившая к паху и, почему-то, к ушам, говорила сама за себя. Слава богу, что здесь довольно темно, - подобная мысль, довольно малодушная, мелькнула против воли. Издеваться над Хатаке у него получалось, слушать подобные откровенности равнодушно - нет.
Учиха сглотнул, пересохшее вдруг горло засаднило.
- А после попросишь трахнуть тебя? - к своей чести, тон удалось выдать что надо - равнодушно-презрительный. - Окей.
Он, не давая времени на ответ, развернулся и молча ушел в указанном направлении. Душ он принимал утром... вот только, пытаясь дать себе время для того, чтобы успокоиться, он бы сейчас согласился и в прорубь нырнуть. Включая воду в душе, сперва почти ледяную, потом - обжигающе-горячую, он нервно барабанил пальцами по стенке. Особенно поражал идиотизм ситуации - сам же ведь напросился, а сейчас мандражирует, как девственник в борделе.
- Твою!... - от удара кулаком по скользкой кафельной плитке на стене раздражение никуда не ушло, вопреки его ожиданиям.

Какаши остался в комнате один. Подошел к окну, сунув руки в карманы, посмотрел – погода все портилась, небо совсем почернело.
Судя по тому, что Саске, не особо возникая, поплелся в душ, отступать он не собирается. Ну и хорошо. На его месте в шутку ничего уже не переведешь.
Какаши в упор не помнил, что там в таком возрасте думают о сексе и минете, а его юные знакомцы обычно колебаниями себя не утруждали. Хотя, что с них взять – шлюхи обычные.
Саске мог думать как-то иначе, и Какаши не знал как. Может, Учиха вообще является жертвой зоновских понятий, в которых член во рту равен смертному приговору репутации.
Какаши улыбнулся. Если это действительно так, то Саске получит хорошую эмоциональную встряску, «опуская» начальника.
Самому Какаши на эти тонкости было наплевать. Он знал, что получит свое наслаждение, а остальное его не касалось. Единственный неприятный для Саске момент – Какаши хотел его только сверху. Он хотел его трахать, драть или заниматься с ним любовью – неважно, каким словом это описать, но только сверху. Позиция пассива Какаши не возбуждала просто физически. Пара-тройка попыток распробовать эту заманчивую роль закончились ничем.
Какаши прислушался и мельком глянул на часы. Вряд ли Саске задержится в душе надолго, подумал он, и бездумно глотнул еще коньяку из стакана, так и стоящего на столике.
И все-таки, ждать его невыносимо. Его хочется так, что в джинсах тесно, а в висках пульсирует.

Натягивая джинсы на влажное тело - нафига? видимо, сейчас всё равно буду снимать? - Саске вконец растерял всю свою былую уверенность, отчего выражение лица его стало совсем каменным. Футболку он, после короткого размышления, решил не надевать вовсе.
"Ну да, ты выглядишь очень сексуально. Дебил." - ни с другими, ни с собой Саске не церемонился, особенно в случаях подобного тотального провала по всем фронтам. Одного он не мог взять в толк - почему он вообще чувствует какое-то смущение и раздражение?
Как бы то ни было, с этой же непроницаемой рожей он и зашел в комнату, совсем уже высокомерно оглядел Какаши и молча уселся на кровати, опираясь на постель обеими руками позади себя.
"Бля."

Лицо у вошедшего Саске было такое, как будто он явился на экзамен по мехмату – каменное. Обнаженный влажный торс плохо гармонировал с его выражением.
Какаши некоторое время постоял у окна, изучающе глядя на Учиху. У того было превосходной лепки тело – без излишне тяжелых мышц, суховатое и гармоничное.
Наглухо застегнутые джинсы туго обхватывали бедра.
С этой преграды Какаши и решил начать. Памятуя о том, что Саске бережет свое личное пространство, Какаши подошел ближе и взглядом уперся ему в пах.
- Штаны-то расстегни, - сказал он.
Ему хотелось прижать Саске к себе, поцеловать плечо, ямку под ключицей, темнеющий на белой коже сосок, но торопиться не стал. Прежде нужно разбудить в Саске желание, а потом его тело само продиктует ему все остальное.

Заложив руки за голову, Саске одним движением откинулся на спину, глядя на Какаши чуть искоса. В ответ на его слова он лишь поморщился показательно:
- С какой стати? - едва ли не инстинктивно приняв эту линию поведения, он злился, злился отчаянно, а в голове рефреном крутилось: "ну, давай. Разозлись. Оживи. Не веди себя так, будто ты сдох давным-давно."
Кажется, Учиху возмущало то, что кто-то смел оставаться настолько спокойным - не то, чтобы он был уверен в собственной неотразимости... дело было не в этом. Скорее уж в том, что из-за этого он сам чувствовал себя неуверенно.

В Какаши сильны были инстинкты, поэтому открытую позу Саске он невольно расшифровал как призыв к действию.
- С какой стати, - повторил он, - наверное, с такой, что я не тайская выдумщица и сосать через джинсы еще не научился.
Он подошел к кровати, запрокинул руки и высвободился из плотной водолазки, неосознанно пытаясь уравнять свое и Саске положение.
Оставшись по торсу голым, он уперся коленом в край кровати и провел по животу Саске ладонью таким движением, каким пограничники треплют своих собак по холке – одобрительно и без всякой интимности, а потом взялся за тугую пуговицу его джинсов.
- Если тебе так хочется, раздену тебя сам.

'Он надо мной издевается, что ли?..'
Вздрогнув, раздраженным, почти нервическим жестом Саске смахнул его руки с себя, буркнул:
- Пошел ты... - и принялся сам расстегивать джинсы, немного запоздало осознав, что, предоставив ведущую роль Какаши, сильно стормозил. Решив это исправить самым удобным, приятным, и, главное, быстрым способом, он бесцеремонно нажал мужчине на плечо, опуская его чуть ниже. Заодно, прикоснувшись, с какой-то иррациональной ревностью отметил, что сейчас, когда они оба уже полураздеты, Какаши выглядит массивней, куда внушительней него самого.

Какаши легко подчинился давлению его руки, и опустился ниже, к расстегнутым наконец-то джинсам.
В полумраке комнаты тело Саске отливало пепельным ровным цветом, а ниже, у пояса, лежала тонкая полоска тени. Хоть картину рисуй, блин. Красивый.
Какаши откинул все свои прежние размышления на тему никчемности жизни инвалидов и остальных метаний, включая желание оставить Саске себе и стать частью его личного пространства.
Сухими губами он прошелся по его животу ниже пупка, но руками педусмотрительно оперся на кровать, чтобы ненароком не сгрести Учиху в охапку.
Саске только расстегнул джинсы, не стащив их хотя бы до середины бедра, и Какаши на секунду уткнулся лицом в его расстегнутую ширинку, ощутив запах чистой влажной кожи и колкость коротких черных волос на лобке Саске.
Его собственный член отреагировал незамедлительно и начал наливаться приятной тяжестью.
- Приподнимись, стянем джинсы пониже, - коротко сказал Какаши, - можно и так, конечно, но железки и молнии возле члена тебе удовольствия не добавят.
Интересно, до какой линии поведения в итоге додумается Саске? Он явно сейчас в процессе ее выбора, и результат будет с минуты на минуту.
Пока что все идет хорошо. Какаши старался не задевать его болевые и не показывал свои, и этот хрупкий баланс хотелось бы сохранить, но вряд ли удастся.

За время работы он ни разу не нашел у себя ни желания, ни времени на то, чтобы переспать с кем-нибудь просто ради того, чтобы сбросить напряжение. Быстрое самоудовлетворение в ванной, приносящее не столько удовольствение, сколько кратковременное облегчение - и всё. Неудивительно, что сейчас он сохранял внешнее спокойствие с таким трудом, что становилось неясно - какого черта он вообще притворяется, раз это стоит таких мучений? Особенно в моменты, когда у него дыхание перехватывает и сердце бухает об ребра сильно и часто, почти как после пробежки. Впрочем, Саске всё равно был верен себе, и сейчас проговорил по-прежнему холодно, уже откровенно грубя:
- Сам разберусь, - пускай и то, что он при этом мягко прогнулся, подцепляя пальцами края джинсов и неторопливо стягивая их ниже, явно свидетельствовало о том, что нет. Не разобрался бы, обескураженный почему-то происходящим.
Секунду помедлив, он вывернулся из-под мужчины, снимая брюки вовсе, потом возвращаясь в прежнюю позу, разве что чуть шире раздвинув ноги. Ни малейшего намека в этом не было, да и не могло быть - Саске это попросту в голову не пришло бы. Просто ему было неудобно в штанах, болтающихся чуть ниже бедер, он начинал раздражаться и отвлекаться, как животное в неудобном ошейнике.

Какаши проследил за его манипуляциями, борясь с желание содрать штаны и с себя, потому что поднявшийся член неприятно упирался в жесткую ткань. Но Какаши терпел, не желая торопиться. Минет есть минет, и нечего заголяться раньше времени.
Но дыхание сбилось так, что не скроешь. Саске так естественно и бесстыдно раскинулся перед ним, что аж скулы свело. Кожа на внутренней стороне его бедер оказалась еще белее, чем кожа живота и груди, хотя казалось, что это невозможно.
С нее Какаши и начал. Утвердился между ног Саске, ладонями походя обласкал его колени, уделив внимание боковым неглубоким ямкам, и развел его ноги еще шире – всего на пару сантиметров.
Наклонился и теплым дыханием согрел чуткое донельзя местечко, примеченное ранее, коснулся кончиком языка, провел им выше и тронул основание набравшего почти полную силу члена Саске.
Освободив одну руку, он хотел было подвести ее под спину Саске, но остановился.
- Не против? Мне нужна точка опоры.
Прозвучало охренеть как сухо и не по-постельному, но Какаши не мог иначе – его крепко зацепила мысль, что они с Саске, по-сути, равны в своем праве отталкивать или действовать. Мимолетного сексуального приключения, на которое Какаши настроился два месяца назад в офисе, не получилось. И не могло получиться.
Тут хотя бы простой отдачи дождаться, хотя бы нескольких добровольных прикосновений, о постельном мурлыканье речи вообще идти не может.

- А?... - выдохнул парень, сперва вообще не поняв, о чем речь, потом приподнялся на локтях и сжал зубы, шипя почти, словно напрочь забывая о том, кто перед ним, в каких они условиях и почему вообще его притащили сюда:
- Ты начнешь когда-нибудь, или нет?
Все эти мягкие, осторожные прикосновения Саске только раздразнили, мало-помалу приводя его в опасное, невменяемое состояние. Пока что до него еще было далеко, но зол он, сам по себе нервный и нетерпеливый, уже был.
Сощурившись, он несколько секунд рассматривал Какаши с таким видом, будто бы готов был сам на него кинуться - и вовсе не с намерением трахнуть, скорее уж, перегрызть ему глотку. Потом действительно, сделал одно резкое движение, подминая мужчину под себя, оказываясь в итоге сидящим у него на бедрах. Опираясь ладонями на плечи Какаши, Саске коротко двинулся вперед, ощущая твердо упирающийся в него член, ухмыльнулся, по-прежнему щурясь чуть:
- ... Я уж было решил, что у тебя попросту не встает.
Все смыслы этой позы и своих же движений до него пока не доходили.

Как любому мужчине, в потенции которого так нагло усомнились, Какаши захотелось, не разжимая губ для лишних слов, образумить Саске прямым коротким ударом в нос.
Сдержать это желание удалось только до боли прикусив губы. Плечо, за которое схватился Саске, переворачивая Какаши, немного побаливало. Силен. Не хватало еще тут греческих боев в обнаженном виде.
Помогла пережить вспышку злости упругая задница, бесцеремонно проехавшаяся по возбужденному члену.
Не тратя больше времени, Какаши подхватил Учиху под зад, разделяя пальцами ягодицы и таким образом, вдавливая подушечки в жаркую впадинку, притянул его к себе и, приподняв голову, впился в гладкую головку его члена сначала губами, потом обхватил ртом полностью, чувствуя нёбом упругую горячую плоть.
Пусть теперь делает, что хочет, подумал он, а я буду играться с его членом и думать попутно, что жаль, что у меня нет третьей руки, которой можно было бы себе сейчас отдрочить.
Расслабив горло, он пропустил член Саске глубоко, до основания, прижал сомкнутыми губами, придерживая тонкую уздечку расслабленным языком, продолжая крепко держать Саске за задницу, которую он так неосмотрительно подставил.

Вскинувшись, он всё-таки не сдержал короткого, на вздохе, вскрика: слишком уж долго по своим меркам ждал и слишком сильно был напряжен, чтобы сохранить сейчас молчание. Его, конечно, напрягали чужие ладони, вцепившиеся куда не надо, но не настолько, чтобы он начал думать мозгом, а не другим местом... да и не настолько, чтобы вообще хоть как-нибудь нормально обратить на это внимание, начав думать в принципе. Какие уже тут мысли?
Облизнув сухие губы, он мягко двинул бёдрами, словно примеряясь только пока к движению, почти неуверенно, но просто терпеть и ждать активных действий со стороны было невыносимо. Заодно и опустил голову, часто дыша при этом, жадно смотря на то, как выглядит случайный любовник, которого он, Саске, сейчас попросту трахает в рот — и зрелище это нашёл незабываемым, автоматически сжимая пальцы в кулаки, оставляя отметины от коротких, но острых ногтей.

Давай, мальчик, подбодрил его про себя Какаши, начинай думать членом, тебе полезно. Он подтолкнул и без того заерзавшего Саске еще ближе, выпустил его член изо рта и снова обхватил его губами, чувствуя уже солоноватый приятный вкус. Одной рукой он так и продолжил настойчиво растирать полоску между его ягодиц, останавливая пальцы на подрагивающей точке ануса, а вторую высвободил и сжал крепкие яички, гладя их через тонкую скользящую кожу мошонки.
Нет, блядь, подумал он, пятый или шестой раз облизывая головку и пощипывая губами вздувшиеся вены на стволе члена Саске, так дело долго идти не может.
Пока Саске на взводе, пока толкается в принимающий его рот и не отводит взгляда от заворожившего его зрелища, надо сдернуть штаны и покачать его на своем члене. Потереться, дать себя почувствовать – ему замому захочется заполнить чем-нибудь большим свою задницу, до искр в глазах захочется.

- Ну... - безотчётно потянулся к нему, с неосознанной наглостью сжимая пальцы на жестких седых волосах, пытаясь заставить его взять в рот глубже, заодно закусил губу, больно, не до крови, конечно, но отрезвляюще.
Почти.
Саске зажмурился, отворачиваясь и хватанув в очередной раз ртом воздух - не хватало еще так до нелепости быстро кончить, а, глядя на то, как и что делает Какаши, он чувствовал, что долго не продержится. Хотя он и сам не понимал, чего ему сейчас больше хочется - продлить удовольствие, или дать довести себя до оргазма как можно быстрее, слишком мучительно-хорошо это вдруг оказалось, после длительного перерыва, да еще со всеми неожиданными умениями более опытного "господина Хатаке"... последняя мысль была не менее внезапна. Ну кто бы - парень нервно улыбнулся краем рта, чувствуя, как волна дрожи поднимается по позвоночнику - мог подумать, особенно в первый день работы, когда Какаши жёстко отчитывал его и приказывал "заткнуться со своим грёбаным своенравием ", что всё обернётся вот так?

Какаши запрокинул голову, отдаваясь удовольствию от тянущей боли под прихваченными Саске волосами. Сладкой дрожью пробило тело от его короткой то ли просьбы, то ли приказа.
Заодно он выпустил изо рта член Саске, начавший наливаться той особенной твердостью, после которой неизбежно выплеснулись бы первые струйки спермы.
То ли парень давно никого не имел, то ли вообще особо этим не озадачивался.
Позволить ему сейчас кончить – значило бы устроить перерыв, а еще хуже – удовлетворенный Учиха напялит штаны и смоется, заявив, что дело сделано. Такого развития событий Какаши не хотел, поэтому постарался заглянуть Саске в глаза.
- Не спеши, - убедительно сказал он. – Будет лучше.
Большого труда стоило выговорить эти слова без предательского придыхания от сбитой напрочь дыхалки. В паху горело пламенем.
Опустив руку вниз, Какаши скользнул по напряженному бедру Саске, переведя взгляд на его влажный член, подрагивающий в нетерпении.
Неудобно, да и хрен с ним – приподнявшись, пальцами одной руки Какаши ухитрился расстегнуть молнию на своих джинсах и стянуть их ниже.
Второй рукой он продолжал крепко сжимать зад Саске. И этой же рукой Какаши повлек его назад, к вырвавшемуся из тесного капкана одежды собственному члену, горячему и уже давно скользкому от смазки. Приподняв бедра, Какаши добился того, чтобы член этот удобно устроился в ложбинке между ягодиц Саске, стиснул зубы, стараясь не застонать от чувственного ощущения близости, и сумел-таки еще раз посмотреть в глаза Саске, ожидая его реакции.
Ну вот, подумалось ему, момент истины, блядь.

Он, уже дурной от возбуждения, слабо соображая, хрипло что-то пробормотал, открыл глаза, уставившись на любовника в ответ мутным взглядом, потом мягко двинулся, потираясь об него, получая от этого необычно острое, предвкушающее какое-то удовольствие... вдруг остановился, соображая, наконец, что делает, от чего получает кайф, и прикусил коротко губы:
- Я не... - голос сорвался, пересохшее горло подвело. Часто дыша, Саске сглотнул, и повторил:
- ... не буду. Так.
Наклонился вдруг, на долю секунды прижимаясь губами к шее Какаши, сразу же сжимая кожу на ней зубами, больно, жестоко кусая.

Место укуса саднило. Резкая смена мимолетной ласки и боли выбила все-таки напряженный вскрик – и еще несколько секунд Какаши было не до разговоров. Откинув все лишние мысли, он по-животному наслаждался чужим теплом, движениями, сердцебиением, дыханием и телом, открытым для него полностью. Руками с бессистемной нежностью огладил спину Саске, очерчивая позвонки и лопатки.
Член предвкушающе подрагивал в жарком и чуть влажном узком пространстве меж упругих ягодиц.
Боль в шее утихла, и до Какаши дошел смысл сказанного Саске.
Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Какаши притянул Саске к себе ближе, приподнялся, поцеловал его маленький сосок.
- А проблема-то в чем? - спросил он.

Саске раздраженно повел плечами, дергаясь нервно - он не любил подобных нежностей, и всяческие поцелуи и поглаживания сейчас уже его только напрягали, а не возбуждали и расслабляли. Впрочем, у него хотя бы появилась возможность адекватно говорить, а не только тяжело дышать в ожидании продолжения удовольствия, так что сейчас он глухо проговорил, проведя языком по губам:
- Я... - неожиданно для себя, он резко оборвал фразу. - Смазка нужна.
Сейчас он уже не мог удивляться тому, что и как пришло в голову - какого черта? Но терпеть уже никак не хотел, сам уже с трудом понимая, чего именно хотелось.

- Там, - мысленно с облегчением вздохнув, ответил Какаши. - Второй ящик в тумбочке.
Он расцепил руки, отпуская занервничавшего Саске. Интересно, чего он боится? Не боли же. Не в его стиле.
Попутно он вспомнил, что в указанном ящике кроме тюбиков со смазкой и презервативов обретаются игрушки предыдущего посетителя дома, любителя всяких блядских игрищ и непонятных железяк, которые он то норовил нацепить себе на член, то засунуть в жопу. Какаши его суета и девайсы утомляли, с парнем пришлось распрощаться, а игрушки остались.
- Там не все мое, - не совсем удачно пояснил он, и понял, что лучше было промолчать и встать самому.
Хотя одна полезная штука там все-таки была – небольшая анальная пробка, похожая на пирамидку, незаменимая при ебле девственников вещь.
Какаши снова положил ладони на ягодицы Саске и легонько помял их, проник дальше.
- Ты же не был в пассиве? - спросил он, снова ощутив упругость небольшой дырочки.

- Руки убери, - сухо ответил Саске, не слушая его и не отвечая на заданный вопрос, приподнимаясь над ним, а потом и вовсе отстраняясь - логично, сам спросил, сам и бери. Когда парень выдвинул вышеуказанный ящик, на его лице отразилась смесь из брезгливости и недоумения, впрочем, комментировать увиденное он никак не стал. Разве что посмотрел на Какаши, как на идиота... но он часто так на всех смотрел. Откровенно говоря, сейчас его покоробила совсем другая вещь - если бы не эрекция, вид Какаши можно было бы назвать вовсе... незаинтересованным. Это практически оскорбляло самолюбие - Саске слишком себя ценил, чтобы позволять кому-то в такой ситуации не обращать на него достаточно внимания. Учиха фыркнул, после чего устроился напротив начальника, раздвигая ноги шире, протяжно вздохнув от прикосновения собственной же прохладной от прозрачного геля ладони, к промежности. Пара пальцев скользнула внутрь, сам же он закусил губу, склоняя голову чуть набок, сейчас уже глядя на Какаши искоса.
Наверное, сейчас он чуть-чуть переигрывал... но в такой ситуации можно.

Приподнявшись на локтях, Какаши наклонил голову и замер, наблюдая. Он готов был поклясться, что хрен бы кто поверил, что Учиха способен на такое. Но оказалось, что не только способен, а даже приспособлен... Гибкое тело Саске напряглось, но руки и пальцы действовали так легко и уверенно, словно их владелец привык позировать в таком виде для съемок в порнофильмах.
В тихом омуте, подумал Какаши. Хотя к Саске больше применимо – в черном омуте.
Дальше он не думал. Дальше он понял, что если не сбросит напряжение, то останется импотентом. Поэтому легонько прошелся языком по своим пальцем, а потом коснулся ими сначала головки своего разгоряченного до боли члена, потом обхватил и сделал несколько быстрых движений, не отрывая глаз от того, что творилось между раскинутых ног Саске. В прозрачной влаге тягучей смазки Саске уверенными движениями раздвигал и растягивал свой анус, вокруг которого уже разлилась раздраженная краснота. Еще немного, и он набухнет, а потом станет чуть зиять, по-блядски и призывно.
Сладкий судорожный ком вбился в солнечное сплетение, и дыхание прервалось.
- Иди поближе, - не особо раздумывая, с трудом выговорил он. - Я тебя зверски хочу.
Для Какаши было важным, чтобы Саске сам сделал первый шаг.

- Не-е-ет... - хрипло протянул он в тон, вызывающе поднимая голову. Выражение тёмных глаз оставалось совершенно непонятным - в одну секунду казалось, что Саске над ним смеется, в следующую - что он заведён до предела, смущен, зол, расслаблен... или вообще ничего.
Впрочем, с сожалением признал он, еще немного, и эту игру придется прервать — мучать себя он не собирался, а, судя по всему, со своей способностью оставаться спокойным, Какаши выигрывал. Пока что.
- И я этого не вижу, - бросив это напоследок, в последней попытке вывести мужчину из себя, в прямом смысле выбесить, Саске выпрямился, прогибая спину, уже глядя на него в упор, словно намереваясь загипнотизировать. Выражение лица Какаши показалось ему растерянным, и это заставило юношу растянуть губы в довольной, холодной, змеиной улыбке.